Мико - Страница 147

147

Но больше ничего не произошло, и Нанги опять толкнул дверь. Настало время проверить, насколько обоснованно то чувство, которое он испытал, когда чуть раньше наблюдал за высокой девушкой на веранде, и которое, как ему казалось, исходило от Лю. Теперь до него доносилась тихая певучая китайская речь.

Удивительно, но это был не кантонский диалект. У Нанги было столько дел в Гонконге, что он заставил себя выучить этот язык, потому что не хотел доверять судьбу своих сделок переводчикам. Но сейчас он услышал какое-то незнакомое наречие.

Вряд ли Лю станет говорить на нем. Он был коммунистом из континентального Китая, где кантонский диалект, разумеется, не имел широкого хождения. Но эти две девицы с пляжа, безусловно, были местными. Конечно, они могли быть полукровками или уроженками какой угодно провинции. И все же...

Нанги положил трость на покрытый коврами пол и тихонько просунул наконечник сквозь щель в двери, пока вся она не открылась. Потом сел и начал слушать. Наконец до него донеслось знакомое слово, и сердце Нанги заколотилось. Но поскольку он был осторожным человеком, то решил дождаться еще одного знакомого слова или целой фразы, подтверждающей его подозрения.

И когда это произошло, он чуть слышно вздохнул. Они беседовали на мандаринском наречии, в этом не было ни малейших сомнений. Вряд ли в этой британской колонии Лю нашел бы уличную девку, говорящую на одном с ним наречии. Скрючившись в коридоре, Нанги пережидал молчание и сопение, свидетельствовавшие о соитии, за которым последовал еще и расслабленный отдых. Наконец разговор возобновился. Когда Нанги услышал мягкое шуршание постельного белья, он убрал свою трость. Едва слышное шлепанье босых ступней приближалось, и он прикрыл дверь, заставив себя сделать это помедленнее, миллиметр за миллиметром, чтобы ни один из обитателей комнаты не заметил движения.

В конце концов, он поднялся, двинулся по коридору в задние комнаты виллы, открыл дверь и вышел на улицу. Вечером в небе сияли звезды, но теперь его заволокло тучами, поглотившими свет. Воздух был тяжелый, предгрозовой. Нанги вытащил сигарету и закурил. Он глубоко затягивался и медленно, с наслаждением выпускал дым. Потом он швырнул окурок в песок, спустился по каменным ступеням и перешел через извилистую дорогу.

В черной густой тени у дальней обочины он отыскал маленькую красную “альфу”, внезапно выросшую позади двух высоких ветвистых деревьев.

— Ты ведь так тут и замерзнешь насмерть, — сказал он на идиоматическом кантонском диалекте.

— А! — Водитель повернул голову, словно только теперь заметил Нанги.

— С минуты на минуту пойдет дождь, — продолжал Нанги, указывая на машину. — Лучше бы поднять крышу.

Несколько секунд они смотрели друг на друга как два настороженных зверя, готовых вступить в битву за жизненное пространство.

— Боюсь, это не самая подходящая для шпика машина.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — оскорбленным тоном ответил водитель.

Нанги наклонился так быстро, что водитель не успел среагировать. Они оказались лицом к лицу.

— Я знаю, кто вы такой, — скороговоркой произнес Нанги, — или, скорее, что вы такое. Вас наняли либо коммунисты...

— Плевал я на этих коммунистов, — оборвал его водитель.

— Ну, тогда вы работаете на Сато.

— Никогда не слыхал о таком.

— А я как раз тот человек, который в конечном счете и заплатит вам.

Белки глаз водителя тускло блеснули, когда он покосился на Нанги.

— Вы хотите сказать, что он не отдаст мне остаток?

— Я вот что хочу сказать: отныне и впредь вы исполняете мои указания, а я не стану сообщать господину Сато о вашей неловкости.

— Да о чем вы говорите-то? — заспорил водитель. — Вы думаете, эти гады морские знают, что я здесь? Да ничего они не знают.

— Но я-то знаю, — сказал Нанги. — А вас наняли, чтобы следить за мной!

— Ну и что с того?

— Давайте-ка посмотрим, стоите ли вы хоть чего-нибудь, — предложил Нанги, откручивая головку дракона на своей прогулочной трости.

Он извлек оттуда небольшую пластиковую кассету и подержал ее на ладони, словно какой-то бесценный драгоценный камень.

— Вы знаете мандаринское наречие?

Мужчина взглянул на него снизу вверх.

— Делов-то.

— Делов-то? Чего вы начитались, интересно?

— Ну, читал Раймонда Чандлера.

“О Мадонна! — подумал Нанги. — Он небось возомнил себя частным сыщиком”. Он оценивающе взглянул на водителя, можно ли ему довериться.

— Слушайте, — сказал тот, неловко ерзая на кожаном сиденье, — дайте мне эту кассету, и я все сделаю. Она ведь понадобится вам с самого утра, к тому времени и получите. — Он быстро поднял глаза. — Боги не дадут соврать. Смотрите, здесь уже три недели не было дождя, а сейчас небеса вот-вот разверзнутся. Это их обещание.

— Ну, хорошо, — сказал Нанги, принимая решение. По-видимому, выбирать не приходилось. Он пока не хотел втягивать в дело Аллана Су, стало быть, ничего другого не оставалось. Он вложил маленькую кассету в ладонь водителя. — К семи утра принесете ее в мой номер в гостинице “Мандарин”. Успеете?

Водитель кивнул, потом, будто спохватившись, сказал:

— Эй, мистер Нанги, а меня зовут Везунчик Чу. — Белки его глаз снова блеснули. — Я из Шанхая. Моей семье принадлежит треть всего товарооборота в Сам-Ка-Суэне и Кантоне. Мы занимаемся и ресторанами, и кабаре для туристов, ну, вы знаете, этакие первоклассные заведения с голенькими девочками в окрестностях Вань-Чая. Мы торгуем коврами, алмазами, шлюшками тоже. Если я не явлюсь вовремя, вы уж сходите к моему отцу, Пак Тай Чу. Он живет на вилле с такой желтовато-зеленой черепичной крышей в конце Беллвью-роуд, возле бухты Отпора.

147