Мико - Страница 205

205

Настолько велико было ее желание ускользнуть от своего преследователя, что она почти не обращала внимания на то, что творится перед ее носом. Для нее эти люди были лишь трясиной, через которую ей надо пробраться. Они перестали быть отдельными личностями, а превратились в одно существо, сводящее с ума своей медлительностью! Ей хотелось перебить их всех, разбросать их тела на сверкающем металлическом пути монорельса, уходящего к затуманенной смогом голубой вершине Фудзи, и оказаться в самолете, в полной безопасности.

Вдруг что-то жесткое ткнулось ей в грудь, и она в страхе отпрянула, видя, что Николас уже настигает ее.

— Ни с места, товарищ!

Грубый нью-йоркский акцент. Она крутанула головой. “Беретта” сама собой выскользнула из кармана, палец лег на спусковой крючок.

— Опусти эту штуку! — крикнул ей в лицо Льюис Кроукер. — Ты ничего не сможешь сделать. Бежать тебе некуда.

Таня в последний раз обернулась к приближающемуся преследователю и почувствовала, как он протянул руку к ее оружию. Она инстинктивно нажала на спуск и изготовилась было выстрелить еще, когда перед ее лицом возник черный одинокий глаз на расстоянии не более шести дюймов, с грохотом извергая вселенскую смерть.

* * *

Закончив говорить по телефону, Кроукер повернулся к Николасу.

— Нам надо оставаться на месте, пока группа поддержки Минка не сделает все, что надо. С полицией уже связались. Никто нас пальцем не тронет.

Николас молчал, не сводя глаз с накрытого простыней трупа Тани Владимовой. Полицейские уже были на месте происшествия, отделяя зевак от участников. Только что Николас имел краткий разговор с молодым сержантом на беглом японском. А впереди предстояла еще куча формальностей.

Его мысли были, однако, не здесь. Он вновь думал над словами отца о лишении жизни и искоренении зла из окружающего мира. Теперь он видел, что существует дилемма. Почему для того, чтобы сделать одно, приходится делать и другое? Разве нет другого пути? Неужели его не было в случае с Таней?

С Проторовым, понятно, выхода не было, так же и с Акико. Это их карма. Николас понимал, что еще не научился воспринимать жизнь такой, какая она есть. Он слишком много переживает за других. А может, просто он не хочет уступать эту степень контроля над людьми? Ясно, что это иллюзия: жизнью управлять невозможно. И тем не менее он продолжает свои попытки.

Наверное, пора со всем этим кончать, подумал он.

В “Синдзюку-сюйрю” Николас прежде всего встретился с Нанги, несмотря на то что ему уже сообщили о приезде Жюстин. Он поступил так потому, что хотел уладить хотя бы что-то одно в своей жизни до того, как увидит ее вновь. Ему хотелось полностью раскрепостить свой мозг с тем, чтобы сконцентрироваться на том, что она пожелает.

Расставшись с Кроукером, он целых три жарких, душных часа рыскал по городу: сейчас у него в руках был завернутый в шелковую ткань сверток.

Его провели в огромный кабинет Сато без лишних проволочек. Они раскланялись.

— Прошу вас, садитесь, Линнер-сан.

— Если не возражаете, — ответил Николас, — я предпочел бы соседнюю комнату.

Нанги в удивлении раскрыл глаза и заколебался, как если бы просьба Николаса нарушила его внутренний настрой. Быстро опомнившись, он согласно кивнул.

— Ну, разумеется, — пробормотал он.

Они прошли узким коридором, в котором разместилась токонома, где в грациозной вазе стоял пурпурный пион. Над ним висел пергаментный свиток, где были начертаны такие стихи:

“Ни один дождь не выпадает, не оживляя цветения. На горных склонах или в долине”.

Мимо небольшого алькова Нанги ввел его в другую, меньшую комнату, не похожую на офис. Это было помещение, которого Николас никогда прежде не видел, но знал, что оно должно здесь быть.

У самого порога они оба сняли обувь. Это была комната в двенадцать татами. Стенами служили сёдзи, хотя они, несомненно, лишь прикрывали штукатурку и панели. Холодный рассеянный свет разливался по комнате, откуда-то слышалось серебристое журчание воды.

Посреди комнаты стоял низенький полированный столик, вдоль стен выстроились несколько красных китайских сундуков, рядом с ними — кедровый столик под телефон и тяжелый стул из кедра.

Они уселись на пол по разные стороны блестящего черного столика.

Николас обвел комнату восхищенным взглядом. Нанги потребовалось некоторое время, чтобы пристроить под собой свои искалеченные ноги.

— Я прибыл, чтобы сообщить вам о своей неудаче, Нанги-сан, — немного помолчав, начал Николас.

В глазах Нанги мелькнуло удивление:

— Как так, Линнер-сан?

— Пока вы были в отъезде, мы с Сато-сан заключили сделку. Он пожелал, чтобы слияние произошло как можно быстрее; я хотел помочь ему — а также и вам — в борьбе против у-син.

— Вы и Сэйити-сан подозревали, что у нас с Сэйити-сан есть причины бояться этих мерзких преступников, так?

— Вероятно, да. Мы оба чувствовали, что вы с ним являлись их конечной целью.

— У вас были доказательства?

— Сато-сан был уверен, что какой-то факт из вашего прошлого послужил причиной этой вендетты. — Нанги ничего не ответил, и Николас продолжал: — Я поклялся защитить его, Нанги-сан. Вот почему я отправился с ним в ротэнбуро на Хоккайдо, чтобы отыскать ниндзя Феникса. Но Котэн выдал нас русским. Они убили ниндзя и Сато-сан.

Николас рассказал о том, что случилось потом на тайной квартире Проторова, не касаясь того, что произошло после поспешного бегства Николаса.

— Феникс был из “Тэнсин Сёдэн Катори”. — Голос Нанги был деланно спокоен. — Что-нибудь попало в руки Советов?

205