Мико - Страница 47

* * *

Вот уже более пяти месяцев он следил за Аликс Логан. Будь это залитые солнцем улицы Ки-Уэста, узкие ровные полоски пляжей или маленькие магазины одежды и ювелирные лавки — он не отставал от нее ни на шаг. Он следовал за ней, даже когда она прогуливала свою собаку, огромного пестрого добермана. У него напрягались мускулы, когда он видел свисающий с мачты на лужайке четкий черно-белый знак: Школа Послушания Золотого Берега, а пониже более мелкими буквами: “Наша специальность — полицейская и наступательная подготовка”. И еще одну вещь он узнал за все то время, что находился на этой работе, — к ней подобраться невозможно.

Аликс Логан притягивала взгляды. У нее была стройная фигура фотомодели, длинные густые волосы цвета меда, высвеченные сейчас под солнцем Флориды красивыми полосами. Ее темно-зеленые глаза он разглядел сквозь компактный бинокль “Никон 7х20”. Мощная оптика придала им яйцевидную форму и размеры величиной с солнце.

Вот уже более пяти месяцев она была центром вселенной для этого могучего мужчины с широкими плечами и лицом ковбоя. Он следил за ней так долго и так настойчиво, что, казалось, жил вместе с ней. Он знал, что она ест, как одевается, какие ей нравятся мужчины. Что она любит и что не любит.

Больше всего она любила мягкое мороженое с орехами, кофейным кремом и двумя вишнями. А больше всего не любила пару монстров, которые постоянно следовали за ней. Так она, во всяком случае, о них думала. Он сам слышал, как она однажды назвала “монстром” одного из них, заговорив с ним в безоблачный полдень на причале и спеша в тень, чтобы высказать ему свое страстное негодование, для вящей убедительности барабаня своими маленькими кулачками по его мускулистой груди.

Монстр бесстрастно глядел на нее своими близко посаженными карими глазами.

— С меня хватит! — кричала она ему. — Я этого больше не вынесу! Я думала, здесь будет хорошо. Но все вышло не так. Я не могу работать, я не могу спать, я даже не могу заняться любовью, чувствуя на своем затылке ваше огненное дыхание. — Ее пшеничные волосы трепал солнечный ветер. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, оставьте меня в покое!

Монстр отвернулся от нее и, скрестив руки на груди, начал насвистывать что-то из мультфильма Уолта Диснея.

Человек с лицом ковбоя видел все это из своей маленькой лодки, в которой он мягко покачивался у пирса, возясь с рыболовной снастью; брезентовая шляпа, низко надвинутая на лоб, бросала на его лицо густую тень. Его знали здесь как Бристоля, и это ему нравилось. Он отзывался также на Текс, довольно невыразительное прозвище, которое дал ему Тони, начальник дока.

Текс Бристоль. Если вдуматься, звучит по-идиотски. Впрочем, подумал он, и вся эта сцена тоже годилась бы разве что для какого-нибудь идиотского романа.

Он кончил возиться с удочкой и приготовился отчалить от берега. На причале Аликс Логан, со слезами, будто алмазы, дрожащими в уголках глаз, отвернувшись от монстра, решительно зашагала к сходням прогулочной яхты.

Он отвалил от берега и, услышав, как на корме заработал мотор, набрал скорость, думая только о том, как бы поймать меч-рыбу.

Уже вдали от берега он позволил себе посмеяться. Для умершего и погребенного он ведет невероятно активную жизнь.

* * *

В лимузине по дороге домой после приема Акико Офуда Сато ощутила пожатие руки своего мужа, тепло, излучаемое его телом, почувствовала исходившее от него похотливое желание. Он не делал никаких движений, но сквозь него будто проскакивали электрические разряды, и чем ближе к дому, тем чаще.

Множество образов роилось в ее воображении, накладываясь Друг на друга, переплетаясь, они принимали самые причудливые формы — бесстыдные картины тех “подарков”, которые во множестве принимал Сато. Это вызывало в ней тайное возбуждение. Она сжала его руку и кончиками лакированных ногтей тихонько царапнула теплую плоть его ладони.

Войдя в дом, она тут же направилась в ванную и, сбросив кимоно, сняла все нижнее белье. Затем тщательно завернулась в кимоно, завязала оби и проверила макияж. Немного подвела глаза и подкрасила губы.

Хозяйская спальня находилась в главной части дома, вдали от комнаты в шесть татами, где он принимал свои “подарки”. Тем женщинам вход в эту часть дома был запрещен. Они — посторонние, не семья.

На ночном столике, недалеко от футона, стояла скульптура Анкоку Додзи, мрачно нахмурившегося, сидящего в своей классической позе, подогнув одну ногу. Он был помощником царей ада и, положив кисточку на лист бумаги, объявлял прегрешения каждого, кто представал перед этим дьявольским судом за свои нечестивые деяния на земле.

Этот Анкоку Додзи был вырезан из камфарного дерева в тринадцатом веке.

Акико его ненавидела. Казалось, его глаза следили за ней с таким выражением, будто знали, что она собирается сделать с их обладателем. А она решила, как только обоснуется здесь, переставить его куда-нибудь подальше, туда, куда будет редко заглядывать.

Сато пригласил ее на свой футон. Они выпили подогретое сакэ, и он рассказал ей несколько забавных историй. Она сделала вид, что смеется, хотя едва ли слышала, о чем он говорит.

Пугало ли ее то, что заклятый враг должен проникнуть в нее? Она применила все свое огромное искусство, чтобы подавить черный прилив, готовый затопить ее мозг. Она не хотела думать о том, что сказал ей Сунь Сюнь, но его слова не выходили у нее из головы.

Сато коснулся ее, и она вскочила. Ее глаза широко раскрылись, и только тут она поняла, что веки ее были сжаты, будто этот физический акт был способен стереть мысли, что роились в ее мозгу.